Каковы нынче "интересные" времена, такова и музыкальная жизнь. Читая новостные ленты последних дней, обнаруживаешь в них следующие события из мира прекрасного: перепалку между американским президентом Трампом и ненавистными ему суперзвёздами Брюсом Спрингстином и Тейлор Свифт; появление Боно и Эджа из U2 на красной дорожке Каннского фестиваля в компании полудюжины бойцов украинской армии; в России – продолжающиеся отмены концертов нелояльных артистов и агит-выходки верноподданных. На этом истерзанном фоне популярный песенный конкурс Евровидения с его непременным и торчащим во все стороны "позитивом" должен был бы выглядеть светлым островком – если не счастья, то, хотя бы, забвения. Однако и тут хватает неформатных нюансов.
Что это вообще такое?
Влияние Евровидения на мировую поп-музыку всегда было минимальным
"Eurovision Song Contest" (да, до сих пор формально это состязание не артистов, а песен) – самое известное детище загадочной организации под названием EBU – "Европейский Вещательный Союз", объединяющей все государственные телекомпании Европы. Проводится конкурс каждый год (минус 2020 - из-за КОВИДа), начиная с 1956-го. Поначалу участвовали в нём только страны "старой Европы" и Израиль; чемпионы по количеству побед – Швеция, Ирландия, Франция, Люксембург(!).
Влияние Евровидения на мировую поп-музыку всегда было минимальным: когда говорят об артистах, которых прославил конкурс, всегда называют лишь два имени – шведский квартет ABBA (победители 1974 года) и канадку Селин Дион, представлявшую в 1988 году Швейцарию. Аналогично, по пальцам одной руки можно пересчитать песни-победительницы Евровидения, вошедшие в "золотой фонд" поп-музыки. (Тут в первую очередь приходит на ум великолепная «Кукла тряпичная, кукла говорящая» Сержа Генсбура, с которой в 1966 году выступила представлявшая Люксембург француженка Франс Галль). И это не удивительно: в то время, как мировая популярная музыка стремительно и бурно развивалась (рок, соул, диско, новая волна, электроника…), ЕBU-мероприятие оставалось тихим консервативным уголком, ограниченным стилем, который тогда называли "евро-шлягер" или попросту "форматом Евровидения". Со второй половины семидесятых годов и по начало девяностых репертуар конкурса начисто утратил актуальность и получил обидную характеристику "музыки для домохозяек".
От участи сугубо "нишевого" продукта угасающий конкурс спасли новые европейские реалии. В число стран-участниц вошли два десятка государств бывшего СССР, бывшей Югославии, восточной Европы. Для музыкантов и композиторов этих стран, доселе полностью отрезанных от европейского поп-рынка, Евровидение стало очевидной и уникальной возможностью громко заявить о себе. И если "статусные" поп-державы (Италия, Франция, Германия, Швеция и, конечно, Британия) на конкурсе из года в год представляла, как правило, всякая безымянная художественная самодеятельность, то то новые страны-участницы старались выдвигать на конкурс своих лучших артистов и не скупились на шоу и хореографию. И пошло-поехало: в 2001 году победила Эстония, в 2002 – Латвия, в 2003 – Турция, в 2004 – Украина… Кстати, Руслана с её "Дикими танцами" задала новый – "фольклорный" – тренд в стилистике Евровидения, который подхватили, и очень успешно, артисты Балкан, Балтии, Скандинавии. Шлягерный уклон, несомненно, остался – пусть и в новых аранжировках – но уже не был доминирующим. И в музыкальном, и в визуальном отношении конкурс Евровидения стал намного ярче, и даже записные снобы-эстеты (вроде меня) стали его местами привечать.
"Вне политики"
С момента основания Песенный Конкурс Евровидения (ПКЕ) позиционировал себя – усилиями EBU – как сугубо развлекательное действо в духе feel good и в обывательском мейнстриме, начисто лишённом какого бы то ни было радикализма, негативизма и протеста. Ни нескончаемый арабо-израильский конфликт (а Израиль - постоянный участник и четырёхкратный победитель конкурса), ни война в бывшей Югославии, ни события в Чечне на эту установку никак не влияли. Общая расслабленная и благостная обстановка, царившая в тот период в Европе, вполне соответствовала. Первая, на моей памяти, ласточка прилетела в начале 2009 года, когда Грузия заявила на конкурс песню "We don’t wanna put in" в исполнении группы STEPHANE & 3G. Выражение "put in" в названии песни вызвало однозначную ассоциацию с тогдашним премьер-министром Путиным; Россия заявила протест, надавила на EBU, и евровещатели, ссылаясь на свой устав, где пункт про "вне политики" был прописан, сняли грузинских участников с конкурса. Позорное, но предсказуемое решение.
В 2021 году случился следующий эпизод. Под давлением руководства Евросоюза EBU исключили из Конкурса Беларусь. Поскольку почти все конкурентоспособные артисты, в том числе уже отобранные на Конкурс или сидели по тюрьмам, или эмигрировали, представители белорусской оппозиции предложили начальству ПКЕ представить страну музыкантами-релокантами. Те отказались. На следующий год ситуация коренным образом изменилась: теперь уже Россию сначала вывели с Конкурса-2022, а вскоре и вовсе исключили из EBU. Чиновники приняли это решение без особого восторга - всё-таки крупный и богатый клиент – но деваться было некуда. С тех пор РФ не только не участвует, но и потеряла права на трансляцию Евровидения. Состязание от этого немного потеряло. Полагаю, что нынешняя Россия – тоже: учитывая повсеместные гонения и запрет в стране квир-тематики, невозможно себе представить показ весьма вольных в этом отношении номеров Евровидения! В качестве "симметричной" меры Кремль постановил реанимировать Песенный Конкурс Интервидения, почивший ещё в восьмидесятые годы прошлого века, да и в то время не особо популярный. Зато в его идеологической и эстетической полноценности, равно как и присутствии исполнителей из Буркина-Фасо и Никарагуа сомнений нет.
Скинув с возу агрессивную Рашу, ПКЕ не избавился от проблем политического свойства. Увы, время не располагает к чистому веселью. Главный возмутитель спокойствия теперь – Израиль. Пропалестинские активисты на улицах, отдельные артисты и даже одна официальная ветвь EBU (ирландская, что не удивительно) требовали исключения Израиля из Конкурса 2025 года. Пойти на это евро-вещатели никак не могли – и не столько из соображений морального свойства и антитеррористической поддержки, сколько потому, что главный спонсор всего ПКЕ – израильская компания MOROCCANOIL. Украинские активисты тоже составили небольшой список "скомпрометировавших" себя, по их мнению, артистов – но он не предполагает никаких организационных мер воздействия и апеллирует исключительно к голосующему народу.
В этом году
Финал состоялся в эту субботу 17 мая в Базеле и принёс следующие результаты:
1 место. Австрия, певец JJ: 436=258+178 (общее количество баллов=баллы от профессиональных жюри + баллы от телезрителей)
2 место. Израиль, певица Юваль Рафаэль: 357=60+297
3 место. Эстония, певец Томми Кэш: 356=98+258
4 место. Швеция, группа KAJ: 321=126+230
Несколько соображений по поводу.
Во-первых, разительное несоответствие результатов голосования "экспертов" и народа. Самое фантастическое тут - цифры по выступлению певицы из Швейцарии: она заняла 2 место у профессионалов (214 баллов) и не получила ни одного (!!!) балла у миллионов зрителей. Австриец победил исключительно благодаря жюри – иначе он не вошёл бы и в первую тройку. Оба артиста пели красивыми голосами традиционные сентиментальные песни. Это то, что любят члены жюри – люди, как правило, выше среднего возраста. Может быть, это неплохо для общего баланса.
Если бы голосовали только телезрители, то первое место на конкурсе заняла бы певица из Израиля
Во-вторых, провал букмекеров. Они предсказывали победу, причём с огромным преимуществом, финскому трио из Швеции. В результате – лишь 4 место. Спели парни весёлую песню про сауну, и лишний раз подчеркнули, что чисто шуточный репертуар на Евровидении не проходит. (Я припоминаю единственных пародийных победителей – хард-роковых монстров LORDI (2006). Кстати, тоже из Финляндии). Пафос, драма, гимны заходят лучше, чем эксцентрика.
Далее, симпатичный саркастичный номер моего земляка и соседа, гламурного гопника Томми Кэша. Песенка написана в духе популярных номеров из советских фильмов - "Уно моменто" ("Формула любви", 1984) и "Мы бандито, наплеватто на законо" ("Приключения капитана Врунгеля", 1979). Ломаный итальянский со стереотипным набором "аморе – фаворе – мафиозо". Интересно, что: а) массовым итальянцам "Espresso Macchiato" понравилась, никаких обид, и они поставили Томми на 2 место; б) общее культурологическое наблюдение: английский язык выходит из моды - если раньше конкурсанты почти поголовно пели по-английски, то теперь больше половины – на родных языках! (А финка даже по-немецки).
И последнее: если бы голосовали только телезрители, то первое место на конкурсе заняла бы певица из Израиля. Песня была достаточно заурядной, так что, думаю, это связано и с трагической судьбой самой артистки (она едва выжила во время резни 7 октября), и с желанием миллионов европейцев продемонстрировать свою солидарность с Израилем. Что, к счастью, совсем не коррелирует с тезисами об эффективности ультраправой и ультралевой пропаганды и ростом антисемитизма в Европе. И это, пожалуй, единственный полновесный "позитив", который я вынес из песенного конкурса Евровидение-2025. А ещё там были милые ретро-итальянцы (5 место) и славный австралиец, не прошедший в финал.
Артемий Троицкий – музыкальный критик
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода